Текст Михаила Косолапова

Загорается входной зеленый. Мы слышим:

- Яхта «Энфин». Канал 19. Ворота открыты. Вставайте на 4 рым.

- Канал 19. «Энфин» готов к шлюзованию. Заходим.

Горит входной зеленый, на рассвете проходим бьеф Беломорского шлюза номер 19, первого в каскаде Беломорско-Балтийского канала. Условно на рассвете, то есть рано утром. Над Белым морем июльская белая ночь – легкие сумерки между часом и тремя после полуночи. От Соловков до Беломорска примерно 45 миль, восемь часов под парусом одним галсом.

С погодой нам в этот раз везет, кажется, это не Полярный круг, а Балеары в высокий сезон. Днем приходится импровизировать бимини из куска брезента, иначе сгорим заживо на 30-градусной жаре. 115 миль от Чупы до Соловков тоже проскочили без малого одним галсом. Кругом никого. Только на выходе из Чупинской губы встретили одинокого гребца на надувной лодке. Суровый мужчина-выживальщик гребет от Петрозаводска в Кандалакшу. Пару дней назад мы уже встречали его на Сонострове, куда заглянули в поисках мидий, бани и LTE/3G. Баню предложили за 2000 рублей, для Интернета обещали запустить генератор, тоже не бесплатно. А вот с мидиями не вышло, хотя все подходы к стоянке «окультурены» ракушечными фермами.

Тут наш менталитет яхтсменов-горожан натолкнулся на банку непонимания в вопросе товарно-денежных отношений. Идея поменять ведро мидий на деньги, а хотя бы и по грабительскому курсу, не вызвала энтузиазма у местного морского фермера и по совместительству строительного рабочего: «Зачем мне деньги? Водку давай». Мой собеседник представлял клинически ясный случай «зефирного эксперимента» про «отсроченное удовольствие» у детей. Мысль о том, что за предложенные деньги можно купить три бутылки водки, но потом, показалась ему слишком абстрактной, что в целом соответствовало результатам психологических исследований в 1960-е годы. У детей, способных к планированию и расчету, жизнь складывалась благополучнее, чем у тех, кто выбирает «синицу в руке» и отказывается за любые деньги сплавать на лодке за сто метров и наломать ведро мидий случайным яхтсменам.

Рядом с кособоким пирсом, на котором шли переговоры, крупный седой мужчина привязывал герметичные мешки к большой надувной лодке. Я все приглядывался, где у плавсредства мотор, но ничего, кроме алюминиевых весел, не обнаружил. «На веслах иду, - подтвердил обветренный, выщербленный морем и солнцем гребец. – Проверяю на себе границы возможного, как Бомбар. Я тоже врач, занимаюсь реабилитацией, гипнозом владею. За прошлые годы обошел на веслах все море и Кольский полуостров. Про Ладогу и Онегу нечего и говорить – дом родной». От предложения доехать до Чупы на буксире он, разумеется, отказался, посмотрел карты, уточнил проход между буйками и вешками, и погреб прочь. Мы с капитаном «Энфина», загипнотизированные и отчасти пристыженные, смотрели ему вслед. Наш тяжелый, крепкий как утюг, шведский парусный крейсер 1978 года Beason 31, 22 л.с. дизеля в носовой каюте, прокачной гальюн и туристическая газовая плита – все эти излишества казались 5-звездочным отелем.

«Энфин» в походе уже месяц. Он вышел из Ломоносова в середине июня, сложил мачту на Крестовском острове, чтобы бесплатно пройти разводные мосты. Добрался против течения до Шлиссельбурга. Там ставят мачту и по Ладоге идут в устье Свири. Рядом со Свирицей, где начинается Новосвирский канал в обход озера, есть пара пирсов, пригодных для ночлега. Дальше Лодейное поле, подъемный мост (если того требует мачта), Нижнесвирский шлюз, необоснованно платная стоянка на отшибе у деревянного аттракциона Мандроги, Верхнесвирский шлюз, и на входе в Онегу - крупное поселение Вознесенье с единственной подозрительно мелкой стоянкой на пирсе базы отдыха. За топливом нужно ездить с канистрами на бензоколонку, а береговое электричество – удел слабых духом, избалованных средиземноморской инфраструктурой сибаритов. Зато почти везде есть связь и Интернет. И Navionics вполне адекватен обстановке, если вы еще не сменили его на более пригодный для Финского залива и российских внутренних водных путей iSailor.

В общем, обычный маршрут для питерских яхт, направляющихся на Онегу, в Петрозаводск и дальше в Белое море. Примерно 250 миль до Вознесенья, чуть больше недели речного и озерного яхтинга, если не торопиться. В прошлом году мы уже проделали этот маршрут, а на обратном пути из-за штормового предупреждения по Ладоге открыли для себя судоходные каналы вдоль южного берега озера. Оказалось, за двое суток (с учетом графика разведения наплавных мостов) вполне можно пройти каналом от Свирицы до Шлиссельбурга, даже не складывая 14-метровой мачты.

Участок от Петрозаводска до Кандалакши, Беломорско-Балтийский канал и Соловки тревожили мое воображение весь год. Поэтому, как только представилась возможность, я прыгнул в Мурманский поезд, начиная с Карелии - все поезда мурманские - и через 30 часов в Умбе уже грузил свой рюкзак на знакомую лодку, с трудом отыскав ее в связке прицепившихся к захудалому причалу участников регаты «Кубок Кандалакшского залива».

Лодки из Чупы, Архангельска, Северодвинска, Кандалакши, Петрозаводска, и даже вот, как наша, из Санкт-Петербурга раз в год на вершине лета собираются в Чупинском морском яхт-клубе, чтобы неделю погоняться между Терским, Кандалакшским и Карельским берегами Белого моря. Возможно, яхтсменам, тем из них, кто прикипел к хорватским монофлотам или турецким маринам, условия регаты покажутся спартанскими, судейство нестрогим, а яхты слишком разномастными, а по мне так в самый раз! Ну, конечно, красный архангельский фанерный Open 950 и раскладной «американец» - 24-футовый тримаран Corsair - улетали со старта вдаль и выясняли между собой, кто из них быстрее. Что с того? Нам для гонки хватало «полутонников», «четвертаков», «картеров», «конрадов» и экзотического скандинавского секонд-хэнда, вылизанного и доведенного до ума рукастыми потомками поморов.

Чего только стоили два чупинских «дракона», переделанные в крейсера местным капитаном Михаил Даниловичем Копыловским. Рассказал он и про третий переделанный «дракон» - знаменитый участием в регате Jester Challenge «Фасон» Алексея Федорука, на котором новгородский яхтсмен в одиночку дважды пересек Атлантику. Что тут сказать? Для русского человека любопытство и подвиг привычнее победы и рекламы! Одинокий гребец на надувной лодке на Сонострове примерно так и сформулировал свое кредо. Но мы, порченные азартом московско-питерские урбанисты, все же с переменным успехом поборолись с «картером» Rum Runner организаторов кубка за призовое место в своем дивизионе.  

Чтобы в сезон встать на Соловках на монастырский причал, нужно заранее договориться об этом с монашествующими. Или, если позволяет осадка на отливе, просто привязаться на свободное место у каменной стенки рядом со старой верфью. Говорят, раньше яхты пускали внутрь бассейна, за ворота, но теперь там только местные моторки, которые катают туристов на соседний Анзер, к подозрительным лабиринтам Заяцкого острова, к рукотворной дамбе и Белужьему мысу – пасти стадо беломорских китов-белух. Все остальное, а меня в особенности интересовала островная система искусственных каналов, доступно по земле.

Гиды, туристические агентства и услуги здесь повсюду - туризма на Соловках в избытке. Причал для больших круизных теплоходов не простаивает. Пассажиры толпами выходят на берег и разъезжаются по обязательным к просмотру локациям, создавая очереди и привнося суету. Но совсем не обязательно покупать организованный тур, можно доехать самостоятельно: поезд в Кемь, оттуда местный теплоход на Большой Соловецкий остров. А где остановиться, в современной гостинице или гостевом доме для странников, решайте сами. Главное, берите побольше спреев от слепней и гнуса. Кровососы здесь поистине «бич божий».

Противоречивая история и изумительная природа островов притягивают разного рода паломников. Утром нас разбудили вопли блаженного странника, который кликушествовал на пешеходной дорожке между яхтой «Энфин» и стеной Спасо-Преображенского монастыря. По мнению этого небрежно одетого и лохматого человека, иноки и трудники, не говоря уже о светских потомках Адама и Евы, намертво погрязли во грехе и нуждаются в покаянии, искуплении, а кто-то в очищающем огне. Я не расслышал, какие именно меры предлагал этот праведный, но шумный человек, пока его не прогнал восставший от сна охранник.

С одной стороны, туризм хорошо сказывается на мобильном Интернете, гостиницах, доступных апартаментах и оранжевом кафе «Экспедиция», где умеют варить эспрессо (хотя, монастырская трапезная показалась мне интереснее и практичнее). С другой… как часто случается, сфера услуг развращает аборигенов. Вот судите сами (и будете судимы, аминь!), грех табакокурения и винопития на островах полностью истреблен – в продуктовых магазинах не продают ни сигарет, ни крепкого алкоголя. Эти спутники духовной нищеты можно купить рядом с магазином у предприимчивого местного жителя.

Проход к следующему по списку 18 шлюзу Беломорско-Балтийского канала нам преграждает Шиженский железнодорожный мост редкой откатно-раскрывающейся системы. Его 66-метровый пролет поднимается вверх, как маятник, с помощью противовеса. Проблема в том, что нам нужен пролет 14 метров, а у моста чуть больше 12 м. Развод моста заказан заранее, готовность нам предписана между 16 и 18 часами. В двух километрах от входного шлюза по левому берегу есть бетонный пирс для теплоходов, там же капитану «Энфина» предстоит лично оформить бумаги на проход до Онежского озера в портовой администрации. Потому что сайт portcall.marinet.ru, на который не менее, чем за сутки, уже подана заявка о заходе в порт Беломорск, висит. А нам нужно отметиться и внести изменения в крю-лист до разведения моста. Для этого капитану «Энфина» еще перед началом путешествия в Санкт-Петербурге пришлось зарегистрироваться собственным агентом.

Будущее в целом уже пришло на вырубленные в скале берега и шлюзы канала, но так бывает, что ненадежная электроника сбоит, а бумага терпит. И ее по-любому надо оформить и подписать. С 16 часов мы готовы к старту. Уже на подходе к Беломорску капитан убрал морскую УКВ-станцию, по которой переговариваются с портом, и перешел на речной УКВ-диапазон. Все переговоры со шлюзами на 5 речном канале (300,200 МГц). В 17 часов проходим «уникальный мост» и приближаемся ко второму по ходу следования в Онегу шлюзу. Навстречу выходит весь обвешанный кранцами стальной кеч капитана Николая Литау «Апостол Андрей». Яхта следует куда-то на Новую Землю или еще дальше.

Первый двухкамерный шлюз №16 проходим через два часа. Диспетчер спрашивает, где будем ночевать. Нас ведут по рации от шлюза к шлюзу. Якорные стоянки или швартовки следует оговаривать с диспетчерами шлюзов. Ночевать мы не хотим, идем нон-стоп. Канал пуст. В бетонные камеры шлюзов 135 м длиной и 14,3 м шириной мы заходим в гордом одиночестве и вяжемся к рыму «серьгой» с носа и кормы. В 6 утра мы на 12 шлюзе. Он выглядит иначе, чем предыдущие: белый, со стальной камерой, очень высокий и самый бурный из всех.

Дальше идем дальше без остановок по фарватеру. Полный штиль. Левый восточный берег лесистый и пустынный. Правый, вдоль которого идет железная дорога на Кольский полуостров, местами довольно плотно обустроен – вдоль берега тянутся деревеньки, пирсы, ангары. Через полтора часа, выходим из 10 шлюза в большое Выгозеро, до следующего препятствия примерно 10-11 часов пятиузловым ходом. Формально мы поднимаемся по реке против течения, навигационные знаки расставлены по направлению от Онежского озера к Белому морю. Неформально мы тоже поднимаемся по каналу вплоть до шлюза №7 на 102 метра от уровня моря. Ширина фарватера в канале от 36 до 100 метров. Между 8 и 7 шлюзам расположен водораздел - самое высокое место канала. Поэтому в декабре 1941 отступающая Красная армия в последнюю очередь взорвала именно 7 шлюз, тогда потоком воды буквально смыло Повенец, уже захваченный финскими войсками.

Южный склон канала имеет перепад высот - или «напор», как говорят здесь - почти 70 м. От седьмого шлюза начинается короткий спуск, знаменитая Повенчанская лестница, вырубленная за 20 месяцев в карельских скалах «каналоармейцами» БелБалтЛага.

Во время реконструкции в 1970-е годы фарватер углубили на всем протяжении до гарантированных четырех метров, постепенно заменили деревянные конструкции на бетонные и стальные, отстроили за последние годы современные административные здания – почти 90 лет истории изменили вид канала. Но ряжи и валуны, размером с тачку землекопа, из которых выложены берега канала, плотины и дамбы до сих пор стоят, как памятник трагической эпохе, лицемерно объявившей невыносимый ручной труд «перевоспитанием».

Всю Повенчанскую лестницу шлюзуемся правым бортом. Левые поплавки в камерах отсутствуют. Начиная с пятого шлюза появиляется устойчивая мобильная связь и LTE. Пять часов на семь двухкамерных шлюзов, на этот раз в компании моторного катера. По 30-40 минут на каждый. Катер догнал и обогнал нас еще на озерах, но в шлюзы нас все равно пускают парой.

Наконец, в 4.30 утра канал позади, выходим в Онежское озеро. Навстречу идет круизный теплоход «Ленин». Не померещилось спросонья, точно - «Ленин»! Четвертое судно за 35 часов и 225 километров – на реке считают километрами. Плюс моторка, плюс встречная баржа с березовыми бревнами и ночующий между восьмым и девятым шлюзами на Маткозере буксир.

До Петрозаводска осталось 100 миль или 185 км бейдевиндом против озерной волны, но зато с обязательным заходом в Кижи. Волшебное место, не пропустите при случае. От Питера это недалеко - всего две реки, два больших озера, джва десятка шлюзов… В общем, рукой подать.

Опубликовано в YACHT Russia №9-10 (142), 2022 г.