Текст Александра Царахова

С чего все началось

Все началось, как и положено, в детстве. Тогда я с увлечением читал об экспедициях к Северному и Южному полюсу, возглавляемых Робертом Пири и Руалем Амундсеном. Я хотел быть, как они, отважным и сильным, я жалел, что не родился в то время – в годы великих географических открытий. Я хотел прожить такую жизнь, какую прожили они, полную опасностей и испытаний. Я мечтал бежать по безбрежной снежной равнине за собачьей упряжкой, бежать к своей мечте. К сожалению, в детстве у меня не было ни ума, ни денег, чтобы осуществить свою мечту. Со временем деньги появились, а насчет ума вопрос открыт, тут можно подискутировать.

Случайно я узнал о неудачной попытке англичанки Лауры Кеннингтон пройти на байдарке по Волге за один сезон. План Лауры при детальном изучении мне показался мутным и плохо подготовленным. За месяц она прошла лишь 150 км и свернула свое путешествие.

Я решил сделать то, что не смогла сделать англичанка, то есть пройти по великой русской реке на индейском каное Mad River Adventure 16. Изучив справочную литературу, я подсчитал, что, проходя в сутки по 45 км, смогу пройти расстояние в 2500 км от Дубны до родного Ахтубинска за 60 дней.

Первую попытку я предпринял в 2018 году. Дабы обеспечить успех путешествия, я стартовал 14 июня, в первый лунный день, когда звезды гарантировали благоприятный исход всего предприятия. И это невзирая на то, что следующие десять дней ожидался встречный ветер, а солнечными без дождя обещали были только первые два дня.

Реальность, с которой я столкнулся на реке, не имела ничего общего со справочной информацией и моими расчетами. Нельзя сказать, что течение отсутствовало полностью, но река текла туда, куда дул ветер с порывами до 10 метров в секунду, и это при температуре воздуха 19 °С, которые на воде ощущалось как 10 °С.

За первые два дня я прошел 50 км. Ночью второго дня волной от проходившей мимо моторной яхты мое каноэ, предусмотрительно вытащенное на берег, дважды затопило. Утром пришлось раскладывать вещи на берегу и сушить их. За этим занятием меня застал священник Иерусалимской церкви в Белом Городке, который посоветовал мне закончить путешествие и отправиться на лечение, так как я был уже серьезно простужен. И я стал готовиться к эвакуации.

Неделю я лечился у старшей дочери в Подмосковье и уже собирался вернуться в Ахтубинск, как услышал разговор моей жены Валентины и внучки. Узнав, что я готов бесславно окончить путешествие, жена сказала, чтобы я не смел возвращаться, пока не съем все купленные мной для путешествия галеты, сухари и тушенку, потому как дома это есть никто не будет. Мне ничего не оставалось, как продолжить путешествие, и через неделю я стартовал из Самары. Расстояние до поселка Пудовкино в Саратовской области – 500 км – я прошел за 16 дней.

Однако мысль пройти весь маршрут от Дубны до Ахтубинска не оставляла меня. Прежде всего я решил поменять лодку. Новая должна была отвечать следующим требованиям: быть недорогой (не стоило вбухивать в нее все выходное пособие, полученное при увольнении из рядов Российской армии); в ней можно было оборудовать спальное место; иметь парус и подвесной мотор для маневрирования в акватории портов, на лодочных стоянках, в ериках и протоках; вместительной, но небольшой, ей предстояло храниться на прицепе в гараже: не килевой, чтобы была возможность подходить по мелководью к берегу.

Выбор мой пал на продукцию Пеновской деревообрабатывающей фабюрики, и я отправился в Тверскую область. В напарники я взял мужа старшей дочери – Сергея Васильевича. Нас встретили, тест-драйв на водах озера Пено оставил самое благоприятное впечатление. Что важно, размеры лодки позволяли устроить в ней спальное место, для примерки я даже полежал на пайолах.

Необходимые средства для приобретения швертбота я собирался скопить за осень, но мой друг, Николай Дмитриевич Куимов, шеф-пилот ОКБ им. Ильюшина, узнав о моих планах проплыть по Волге под парусом, сказал, что в осуществлении этой бредовой идеи должны участвовать все мои друзья. И они меня поддержали. Деньги присылали военные летчики-испытатели, летчики-испытатели опытно-конструкторских бюро, заводов, где строят и испытывают самолеты, ветераны-испытатели. Через месяц необходимые средства были собраны. Их хватило не только на приобретение швертбота, но и на отделку банок и комингса красным деревом, так что швертбот стал смотреться просто классно. В качестве визитной карточки был выбран красный парус, а рядом с лейблом Пеновской судоверфи красуется герб города Ахтубинска.

Швертбот я назвал именем святой Валентины Кесарийской, выбирая ее в покровительницы своего плавания как символ кротости, благочестия и мужества. Жена Валентина выбор названия парусника одобрила.

Первые дни

Осень и зима прошли в подготовке к плаванию. Я сшил чехлы для лодки и паруса. Купил солнечную батарею, переходники, аккумулятор и радиостанцию Р-21. Ознакомившись с правовой базой плавания по внутренним водным путям и порядок шлюзования, подал заявку на прохождение шлюзов в Мосводоканал.

Тогда же проявились первые трудности. Работники местного ГИМС отказались регистрировать лодку, чей вес с мотором и топливным баком не превышал 200 кг, а проходить шлюзы можно только на лодке, прошедшей государственную регистрацию. Я решил, что проблему буду решать следующим образом: просто подам заявку на свое имя как владельца яхты «Святая Валентина», после чего заполнил формуляр на сайте ФГБУ «Канал имени Москвы» и получил номер разрешение на прохождение шлюзов, а шлюзы в Городце и дальше вниз по Волге предварительной регистрации не требовали.

9 июня я выдвинулся из Ахтубинска в Москву со швертботом на прицепе. По пути, въезжая на территорию очередной области, я выражал искреннюю благодарность руководителям нашего государства и руководителям конкретной области в частности за успешную борьбу с коронавирусом и снятие ограничений на транзитный проезд.

11 июня с зятем Сергеем Васильевичем и племянниками Константином и Валерой, которым предстояло отогнать машину с прицепом в дом старшей дочери, мы отправились в Дубну. Настроение было приподнятое, но и тревожное, хотелось спустить швертбот на воду без происшествий, да и вообще…

Мы стартовали при солнце и полном безветрии. Опасения, что вес: двигателя – 21 кг, топлива – 25 л, автомобильного аккумулятора – 15 кг, продуктов питания на 30 дней и питьевой воды – 20 кг, а также двух членов экипажа и собаки – 210 кг, утопит швертбот, оказались напрасными. Думаю, что швертбот мог взять на борт еще двух членов экипажа, а одного так уж точно.

В первый день мы прошли 72 км и остановились в сосновом бору с прекрасным видом на заходящее солнце. В 6 утра мы были готовы двигаться дальше. С этого момента праздник закончился, начались суровые будни путешественников и первооткрывателей, так как подул северный ветер, которыйон нагнал грозовые тучи. И грянул гром. Проливной дождь с пузырями продолжался 6 часов, в полдень он перешел в моросящий, и мы приняли решение двигаться дальше.

Начиная со второго дня, целую неделю нам пришлось идти против ветра при волне высотой до метра и длиной меньше длины корпуса лодки. Вскоре стало ясно, что мы выбиваемся из графика, и с Сергеем Васильевичем нам придется расстаться в Калязине: в понедельник он должен был участвовать в судебном заседании, ибо долг адвоката – защищать расхитителей, убийц и насильников – звал его в Москву. Зять сошел на берег, и оставшиеся 41 день плавания наш экипаж состоял из двух персон, меня в роли капитана и терьера Майло в должности первого помощника, которого я периодически разжаловал до простого матроса.

В камере

Забегая вперед, скажу о прохождении шлюзов. На мой взгляд, это одна из надуманных проблем. Почему? Потому что проблемы как таковой нет, нужно иметь радиостанцию речного диапазона и номер зарегистрированной на вас лодки, заранее подать заявку (где это требуют), и вас обязательно пропустят. Должен отметить, что диспетчеры шлюзов очень доброжелательно относились ко мне, хотя не всегда могли найти мою яхту на рейде, а найдя, уточняли: «Вот эта маленькая, синенькая, с красным парусом, ваша?» Узнав, откуда и куда я плыву и сколько дней нахожусь в плавании, они пропускали меня в шлюз без очереди, так что треть шлюзов я прошел в одиночестве без сопровождения, не дожидаясь в напарники сухогруз или пассажирское судно.

Хотя проблемы со шлюзованием у меня начались с утра второго дня плавания. Дождь проник в палатку через плохо закрытый вход и затопил радиостанцию, предусмотрительно оставленную в ведерке. В итоге из воды торчала только антенна. Также утоплен был телефон, два пауэр-банка, все переходники и преобразователи напряжения.

Производители радиостанции предупреждали, что радиостанция водопроницаемая, и специально для таких лохов, как я, в комплекте поставили водонепроницаемый чехол. Но чехол одевать было поздно, и следующие два дня я пытался реанимировать радиостанцию, отсасывая воду из корпуса, выдувая ее насосом для накачивания матраса и просто прогревая на солнце. Мои труды дали результат: радиостанция включалась, но на запотевшем дисплее трудно был прочесть номер установленного канала связи. Войдя в шлюзовой канал, я в течение получаса безуспешно пытался выйти на связь с диспетчером. По счастью, второй утопленник – телефон, после того как его достали из ведерка, вернулся к жизни, хотя и частично утратив функции фото- и видеокамеры. Я смог выйти в Интернет и связаться с диспетчерской службой канала им. Москвы. Однако диспетчер категорически отказалась дать номер телефона диспетчера Угличского шлюза. После безуспешной первой атаки я отступил, отойдя к месту, где местные рыбаки сбрасывали лодки. Стоило мне причалить, к швертботу потянулся народ, любопытствуя, что это за лодка такая красивая. Я рассказал о своей проблеме, и один из рыбаков тут же сказал: «Сейчас поможем». Сделав несколько звонков, он выдал мне номер телефона диспетчера шлюза, заверив, что меня обязательно пропустят. Мы познакомились, и оказалось, что мой спаситель – начальник одного из департаментов Углича. Я связался с диспетчером, на что мне было сказано, чтобы я дождался подхода моторной яхты «Селигер», чтобы с ними «пыжом на галстуке» по зеленому сигналу светофора войти в шлюз. Подошедшая моторная яхта всем своим видом символизировала праздник, большая и красивая, с молодым улыбчивым и доброжелательным капитаном, экипаж ее составляли молодые люди, они были приветливы, поинтересовались, в чем нуждаюсь, чем могут помочь. Майло быстро перебрался на яхту, рассчитывая продолжить плавание в шикарных условиях, он был готов променять романтику на комфорт. Все время прохождения шлюза я корил себя за то, что мы не всегда правильно оцениваем золотую молодежь: нельзя упрекать человека за то, что ему довелось родиться в семье, где иметь моторную яхту стало традицией задолго до его рождения. Выйдя из шлюза, я поблагодарил Бога, начальника департамента, диспетчера шлюза, капитана и весь экипаж яхты за помощь.

Радиостанция? Я досушил ее, а подзарядил в кафе поселка Приморского перед входом в Рыбинское водохранилище. Легко связался с диспетчером, а получив разрешение на шлюзование, 40 минут ждал попутчика – сухогруз «Волга-Дон». С ним в лучах заходящего солнца и вошел в камеру.

Волнение при прохождении шлюза присутствует всегда, поскольку всякий раз возникают новые вводные: то диспетчер экстренно меняет сторону камеры и рым, то при входе меняется направление ветра или появляется внутреннее течение от работы подруливающих механизмов барж и теплоходов, шлюзующихся вместе с вами, то вас предупреждают о сильном течении на выходе от внутренней гидростанции и штрафах, если диспетчеру придется приостановить ее работу, если вы не сможете выйти из шлюза самостоятельно. Но постепенно я приобрел необходимый опыт и уже не боялся ходить по лодке от кормы к мачте, научился без суеты перевешивать кранцы и подходить к нужному рыму. Великая вещь – практика.

Ветер, ты могуч!

Я планировал пройти весь маршрут большей частью с помощью ветра, и швертбот Tom Cat действительно прекрасно идет под парусом, даже в бейдевинд от 45 градусов. Чтобы избежать лавировки в дни господства встречного ветра, я предполагал заниматься рыбалкой и восстановлением своих сил.

Из 48-летнего опыта своей штурманской службы в авиации я полагал, что на один день встречного ветра будут три дня попутного или попутно-бокового. Так было в небе, но бытие на воде сломало все планы. Выявилась удручающая закономерность: на пять дней встречного ветра приходится один день штиля и один день с попутным ветром. Закономерность вторая: если ветер встречный, то не меньше 6–7 метров с порывами до 12–14 метров в секунду, а если попутный, то от силы 2, редко до 4 метров в секунду. Закономерность третья: в узком русле реки ветер или встречный, или попутный, бокового не дано. Закономерность четвертая: в водохранилище направление ветра и скорость не соответствуют прогнозу, облака могут плыть с запада на восток, ветер же гонит волны гонит с севера на юг.

Пример? Извольте. Уходя из Казани строго на юг, я столкнулся с западным ветром, который был такой силы, что сорвал солнечную батарею и нагнал двухметровые волны. Прикрывшись горой и правым берегом, я поставил зарифленный парус, рассчитывая на ветер в правый борт, но получил его в корму слева. Ветер все усиливался, двухметровая высота волн с характерными барашками не позволяла остаться у правого берега, о безопасной ночевке здесь не могло быть и речи. Я решил пересечь водохранилище и уйти к левому берегу, чтобы, прикрывшись берегом и лесом, встать на ночевку в затишке. Однако у левого берега волны были такими же огромными, как и у правого! В конце концов я выбросился на берег, поскольку опасения, что ветер или перевернет меня, или сломает мачту, были небеспочвенны.

Хорошо, что впереди был пляж студенческого лагеря. Выполнив левый разворот и став в положение левентик, мне удалось на гребне большой волны выброситься на песчаную косу. Когда шторм закончился, швертбот оказался в 15 метрах от воды. Возвращал его на воду я при помощи веревочной петли и пятиметрового бревна. Справился за 15 минут. Вы только представьте! Огромный пляж, море воды, яркое солнце, голубое небо, белые облака, и вы один на один с швертботом, выброшенным штормом на берег, и это в центре России, в XXI веке. Разве не круто?

На очередную стоянку я шел под мотором при полном штиле, а следующие два дня трусливо пережидал шторм с порывами до 27 метров, обещанный МЧС Татарстана, в затишке деревенского пляжа.

Вообще, ветровая обстановка на водохранилищах постоянно меняется. Имея опыт попадания в шторм практически из штиля, при сильном ветре вы интуитивно жметесь к берегу, прикрываясь им, но каждый раз, проходя траверзом лощинку или бухту, вы должны быть готовы к сильнейшему порыву. Минуя очередной мыс, вы также должны быть готовы к смене ветра как по силе, так и по направлению. И еще вас не должны удивлять неизвестно откуда взявшиеся двухметровые волны, хотя несколько минут назад вы условия были практически штилевые.

Цепочка водохранилищ

Рейтинг волжских водохранилищ по силе ветра и высоте волн выглядит так: самое спокойное – Угличское, далее по возрастающей – Рыбинское, Горьковское, Чебоксарское, Куйбышевское, Саратовское, Волгоградское, то есть в строгом соответствии с их расположением.

Каждое водохранилище заканчивается прохождением шлюза, а за ним, как приз, следует несколько дней относительно спокойного плавания в русле относительно неширокой реки. Начиная с Горьковского водохранилища, местные рыбаки с любопытством рассматривая мой швертбот, выражали сомнения в безопасности моего плавания. Каждый спешил рассказать свою историю о попадания в шторм, об огромной волне, накрывшей его лодку, и о своем чудесном спасении.

Тем не менее Горьковское водохранилище я прошел в спокойной ветровой обстановке, по кратчайшему расстоянию. Проблемы начались с Куйбышевского водохранилища.

Камское устье встретило меня волной с севера и попутным ветром. Я поставил парус и два часа ходил галсами, продвинувшись в заданном направлении лишь на 4 км. Пришлось призвать на помощь мотор. Остановился я у села Белая Рыбка в очень красивом и тихом месте. Однако в три часа утра лодку стало бить килем о песчаное дно, что означало: или в водохранилище сбросили воду, или, что хуже, поднялся ветер и начал разгонять волну. Пришлось срочно менять место стоянки. За время плавания мне трижды в полной темноте занимался этим.

Каждый день плавания от поселка Белая Рыбка до Тольяттинского шлюза проходил в штормовой обстановке: еще не взошло солнце, а ветер уже нагонял волну. До поселка Сенгилея, расположенного в живописной бухте, я дважды прятался от волн. Сначала – в живописной бухте, где я просидел два часа, а потом, поверив прогнозу погоды, продолжил путь в надежде найти спасение от волн у левого берега. Но там оказалась песчаная отмель, лодку стало бить: возникла реальная опасность потерять перо руля, а следовательно, управление. Пришлось идти до следующего мыса в расчете на смену направления ветра и его силы, но чуда не произошло, за мысом водохранилище расширялось, а значит, выросли и волны. По счастью, они были не только большими – до 3 метров по высоте, но и длинными – в 3–4 корпуса лодки. Через два часа, ошвартовавшись в Сенгилее, я наблюдал, как огромные речные буксиры бросали баржи в фарватере и шли пережидать шторм в бухту поселка.

Что касается Саратовского водохранилища, то оно хоть и небольшое и не самое широкое, но отличается сильными ветрами – бескрайняя степь позволяет разогнаться ветру задолго до того, как он вырвется на водный простор, поэтому прикрыться левым берегом не удастся, под берегом можно стоять, но плыть нельзя. Этому также препятствуют и колонии водорослей.

Зримая опасность и обычные заботы

Колонии водорослей – бич всех водохранилищ, начиная с Горьковского. Они кругом, они везде, они колонизировали все мелководье, все пространство, кроме судового хода. Если в сильный ветер и при крутой волне вы решили прижаться к берегу или пройти под мотором по прямой, то рискуете намотать водоросли на винт, потерять ход и перегреть двигатель. Причем избавиться от водорослей зачастую можно только с помощью ножа, тут не поможет ни реверс двигателя, ни увеличение скорости. Водорослей так много, что на отдельных участках движение килевых яхт просто невозможно. Между селами Золотое и Прямое я наблюдал, как экипаж яхты безуспешно пытался избавиться от водорослей, облепивших киль и намотавшихся на винт двигателя, заглушив его. Мне было проше: я поднял шверт, двигатель и под парусом при слабом ветре вышел на судовой ход. А ребята на яхте остались ждать хороший ветер.

Теперь о топливе… Я не представляю, как можно пройти весь этот путь на моторной лодке с двигателем, который в день будет пожирать 30–40 литров бензина. Первую заправку я встретил, пройдя 230 км, в поселке Приморском перед входом в Угличское водохранилище, это была прекрасно оборудованная плавучая заправочная станция яхт-клуба. Следующая заправка была в Кинешме, здесь есть АЗС в центре города прямо на берегу. В Костроме я заправлялся в яхт-клубе из 20-литровой канистры. В Плесе есть заправка, но она была обесточена, и пополнить свои запасы топлива я не смог. В Самаре целых две две заправки, одна выше города по течению, вторая в самом городе. И на этом все, больше заправок на Волге нет. А залиться надо. Как? Я отработал следующий порядок: в поисковике Яндекса задаешь место, где предполагаешь произвести дозаправку, и запрашиваешь наличие в этом месте АЗС; выбираешь ближайшую к берегу и, прибыв на место, или вызываешь такси, или находишь сочувствующего гражданина, который на своей машине привезет вам бензин. Услуга – 200–300 рублей, но должен заметить: половина водителей, узнав, откуда и куда я плыву, денег с меня не брали. Второй способ: на лодочной станции можно купить бензин у рыбаков, стоимость услуги аналогичная. Из семи дней плавания топливо мне приходилось покупать каждые пять дней. Дни хождения под парусом приводили к экономии топлива и являлись дополнительным стимулом поднять это красное крыло и наполнить его ветром.

О рационе и аппетите… Продукты по предварительному звонку мне покупали и привозили на берег друзья, бывшие сослуживцы, продолжившие летную работу на авиационных заводах в Казани, Ульяновске, Самаре и Саратове. А питался я однообразно: утром и вечером по полбанки тушенки, которую перемешивал с сублимированно лапшой. Вторую половину отдавал старпому Майло, который с удовольствием ест лапшу, даже приправленную специями, при этом категорически отказываясь есть фирменную «собачью» еду. Днем я выпивал литр чая с сухарями или галетами под клубничный или яблочный джем. Сухарей съедал целую пачку, джема – тюбик. Иногда, перенервничав, поглащал две пачки сухарей и два тюбика. Вроде бы нормальный рацион, и все же к концу путешествия я похудел на 11 кг. Вот так, всю зиму и весну безуспешно пытался сбросить вес со 105 кг до 102, а тут удалось похудеть до 91-го.

Климат и не только

Я южный человек, родился в Узбекистане и большую часть жизни прожил на юге. Для меня июнь – летний месяц, поэтому, просматривая прогноз, я не мог разумом и душой принять тот факт, что за последние 14 лет метеонаблюдений единственный день без осадков в Угличе это 29 июня, что от Дубны до Казани дневная температура воздуха не будет превышать 19 °С, а ночные температуры могут опускаться до 6 °С. Как неуместную шутку или розыгрыш я воспринял полученное в республике Марий Эл сообщение МЧС о том, что ночью на почве ожидаются заморозки, после чего последовало предупреждение, что костры разводить нельзя, так как объявлена пожароопасность 4-й степени, а выход в лес категорически запрещен. Но пришлось принять, ибо по утрам я вочию видел пар при дыхании, туман над Волгой и лед в тарелке Майло. Поначалу мне отважными чудаками представлялись люди, загорающие по берегам реки, раскинув ноги и руки. Я мерз и, глядя на них, не мог отделаться от мысли, что это или местные «моржи», купающиеся в Волге круглый год, или эксгибиционисты, демонстрирующие себя проплывающим рыбакам. Первый раз помыть голову я отважился только через неделю плавания, и тогда же понял, что на берегу на солнышке действительно тепло, а солнце на воде мигом сжигает ваше лицо и руки. Через две недели руки и лицо мои так загорели, что однажды вечером, в лучах заходящего солнца, справляя малую нужду, я с ужасом отметил, что член белого человека держат руки негра. С этого дня я стал по часу загорать всем телом.

Вообще, по температурным условиям плавание по Волге можно разделить на три этапа: от Дубны до Казани вода и ветер холодные; от Казани до Тольятти вода умеренно теплая, но брызги холодные; затем, до самого Ахтубинска, вы боретесь с жарой, обливая себя забортной водой, и потом, подобно трехлитровой банке пива под мокрой тряпочкой, остываете, пока одежда на вас не высохнет, а затем обливаете снова, и такая дребедень целый день, целый день. Короче, не запастись банданой, широкополой шляпой и темными очками я не посоветую никому. К сожалению, свою шляпу я утопил, когда в очередной раз чистил гребной винт от водорослей.

Ну и уж если все начистоту… На третий день плавания я обнаружил у себя на седалище пролежни. С этого дня и до последнего я не забывал постоянно массировать мышцы, менять позу, перемешать центр тяжести с одной ягодицы на другую, то есть решал проблему.

Дефицит общения

Особенность плавания в одиночку – это дефицит общения. Ощущение одиночества усиливается, когда вы начинаете понимать, что вы единственный на реке. До Камского Устья за сутки мне встречались две-три баржи, и все. В начале плавания вы периодически оглядываетесь в опасении, что вас кто-то нагонит и подомнет, но потом это бесполезное занятие надоедает, и вы с удивлением вдруг обнаруживаете нос какой-нибудь посудины, обгонящей вас.

Как бороться с одиночеством? Вы можете говорить с Богом. Утром я читал молтиву, чтобы день был успешным, вечером – благодаря, что он дал вам испытаний не более того, что вы могли осилить. «Слава Тебе, что и на этот раз все закончилось хорошо». Этим я, будучи штурманом, всегда заканчивал благодарственную молитву после каждого завершенного полета, не стал менять традицию и в плавании. Если вы не знаете молитв, не бойтесь обратиться к Богу своими словами, он любит импровизацию, идущую от сердца, и помните, что при сильном ветре и крутой волне ваши молитвы всегда будут звучать искренне.

Что еще… Можно включить телефон в режим радиостанции и слушать музыку, это здорово отвлекает, но следует помнить, что между названием солнечная батарея и ее способностью заряжать телефон есть прямая связь, в пасмурную погоду она бесполезна. А мои утопленники – переходник и преобразователь для зарядки телефона от аккумуляторной батареи – просохнув, еще поработали какое-то время, но через неделю упокоились, и попытки реанимировать их оказались безуспешными.

Что напрягало: к концу первой недели плавания я пришел к выводу решению, что в случае ЧП могу рассчитывать лишь на себя. Оказавшись в воде, я смогу разве что, испуская дух, подуть в свисток, но меня никто не услышит. Корабли движутся по судовому ходу, а я чаще по прямой, и местные рыбаки спасут, только если случайно окажутся рядом. Специальные службы? За все время моего путешествия я два раза встречал представителей ГИМС и один раз речную полицию, но первые оказались ко мне безразличны, а вторые проявили простое любопытство.

Другое дело – на берегу. Чувство, что тебе всегда помогут, зарождается постепенно и крепнет от встречи к встрече с водителями машин, таксистами, рыбаками, охранниками лодочных станции, просто жителями прибрежных деревень. Не было ни одной остановки, чтобы не нашелся человек, искренне желающий тебе помочь: тебе отдают свой бензин, отказываются брать деньги за его доставку, охраняют твою лодку, делятся питьевой водой, показывают, где находится магазин, советуют, где лучше остановиться на ночевку. Самое благостное впечатление у меня осталось от встречи с жителями села Антиповка Камышинского района. За день до этого я дважды попал в шторм. Ночь провел на песчаной отмели, а вновь выйдя на воду, обнаружил, что не могу опустить шверт, он намертво застрял в швертовом колодце. Я решил идти до ближайшего села и там разобраться, в чем дело. Этим селом и оказалась Антиповка, итмевшая маленькую лодочную станцию и портовый кран. Пришвартовавшись, я решил поднырнуть под лодку и осмотреть состояние швартового колодца снизу. На удивление, днище лодки и медная окантовка киля выглядели идеально, но в передней части колодца были видны ил и песок, набившиеся во время последней штормовой стоянки. Пока я нырял, на берегу собралось несколько местных жителей, они интересовались, что произошло, и неожиданно решили принять самое деятельное участие в ремонте швертбота. Они притащили лодочный прицеп, нашли машину для буксировки, разбудив водителя, отдыхавшего после ночной смены, и вытащили швертбот на прицепе на берег. Там мы стали выбивать шверт наружу. И он вышел! Мы промыли колодец и, убедившись, что шверт легко выходит из колодца, спустили лодку на воду. От предложенных денег мои новые друзья отказались, и я предложил накрыть поляну. Согласовав меню, мы съездили в магазин, где я купил все необходимое… на две поляны. Почему я обо всем так подробно рассказал? Потому что есть, остались люди, в которых жив дух коллективизма и товарищества, они продолжают жить прежними идеалами в своей Антиповке и не хотят верить, что сегодня в их поселковой больничке, ранее имевшей хирургическое отделение, нет ни одного врача.

Мой верный товарищ

Вообще-то, мое одиночество было мнимым. Уменя был первый помощник и верный друг джек-рассел-терьер по кличке Майло, однако я не могу утверждать, что он всю жизнь мечтал служить на флоте.

Пес был рад нашей встрече в Москве. Прошлое лето он провел со мной на службе в авиации, где стал всеобщим любимцем и уминал лучшее мясо из моей порции в летной столовой. А когда пришлось прощаться с воинским коллективом, в последний день службы дембель Майло навалил три кучи в моем кабинете, видимо, в знак протеста.

Первые дни плавания под парусом были для Майло настоящим потрясением. Парус он воспринял как красного дракона и пытался прятаться у меня за спиной, что однажды привело к его выталкиванию за борт. Слава богу, проплыть 25 метров до берега не составило для него труда. Пришлось возвращаться за ним, согревать и долго успокаивать. Смену галса Майло воспринимал как мою попытку удрать от красного дракона, а удар серьги о погон заставлял его дрожать от кончика носа до кончика хвоста. Страха добавлял шверт, вылезающий из швертового колодца при прохождении мелей и колоний водорослей, Майло даже гавкал на него, а когда шверт падал вниз, то звук удара еще больше пугал пса. В шторм Майло воспринимал мои метания и судорожные движения как борьбу с драконом и, наверное, боялся, что я его брошу. При выходе на Горьковское водохранилище, когда стих ветер, он подобрался ко мне и положил голову на колени. Я гладил его, укрыв плащ-палаткой. Постепенно пес успокоился, перестал дрожать, и вдруг я почувствовал, как он мочится мне в карман. Бедная собака, подумал я, одни играют в крутых парней, а другие на грани инфаркта. Пришлось направить швертбот к берегу, чтобы переодеться и постирать вещи. Там Майло получил пятьсотграммовую банку тушенки – стресс надо заедать. С этого дня я перестал на него сердиться.

Польза от Майло тоже была. Его одолевали оводы и комары. Дважды он надевал на свою голову противомоскитную шляпу с сеткой, а вечером, когда комары выходили на охоту, он возвращался с увольнения на берег, садился напротив меня и терпеливо ждал, когда ему протрут тряпкой лапы и пустят в палатку, где он занимал свое место и не покидал его до утра. Температура тела собаки выше температуры тела человека, поэтому все комары, случайно залетевшие в палатку и не парализованные спреем, доставались Майло, так что я оставался в выигрыше.

Майло – пес моей средней дочери, но пока он живет у меня, восстанавливает силы и нервную систему после плавания, а дальше посмотрим.

Что итожим…

Перво-наперво о лодке. Tom Kat 12ft Пеновской верфи сделана прекрасно. Эксплуатируя швертбот в течение 43 дней в самых жестких условиях, я могу это утверждать. Снарядить его к плаванию, поставить на прицеп, спустить на воду, установить рангоут и настроить такелаж может один человек. Под парусом лодка, несмотря на некоторую ее архаичность, ходит прекрасно. Двигателя более 5 л/с не нужно, да и тот эксплуатируется на одну треть оборотов, расходуя 1 литр топлива в час. Из сложностей отмечу следующее: при ветре более 15 м/с в одиночку трудно убрать парус, клинит ползун, гафель не падает под собственным весом, однако с экипажем из двух человек данная проблема не существует. И не бойтесь бегать по банкам от кормы и до носа, швертбот очень остойчив, а при движении вдоль волн под мотором выпустите шверт на две трети. Лодка очень вместительна, вес полезной нагрузки превышает 400 кг. Что бы я поменял в швертботе в варианте «экспедишн» – сделал руль откидным, это позволит подходить к отмелям при большой волне без опаски потерять перо руля, одновременно легче будет проходить колонии водорослей, еще на стоянке руль бьют волны, а он в свою очередь бьется о корпус или каменистое дно, поэтому его приходится снимать, а утром вновь ставить. Есть еще кое-какие мелочи, вроде отверстия в передней части шверта, которое я просверлил, чтобы закрепить конец и поднимать шверт, не покидая своего места у руля. Можно ли назвать исправленное и поправленное недостатками? Не уверен. Ведь что было для меня глвным? Швертбот невозможно утопить! Он надежен и прост в управлении, а если взять пару уроков у инструктора, так вы просто морской волк.

Короче, если вы хотите «за недорого» получить массу эмоций, прокачать через сердце несколько литров адреналина, похудеть килограммов на 10, и при этом есть сколько хотите, добавить чарующей седины в виски, придающей вашему образу больше мужественности, то вперед, на просторы Волги и ее водохранилищ.

Сам же я не знаю, будет ли продолжение у моей истории. Волга не отпускает меня, я вижу ее в каждом сне, где я по-прежнему плыву. Пока я живу прошлым, не пытаясь строить планы на будущее, как правило, новые идеи накрывают меня не каждый год. Но я точно знаю, что однажды утром, проснувшись, я почую ветер перемен, который принесет в мое сознание зерна новой авантюры, манящей неожиданными открытиями, и эти зерна, как волшебные бобы Джека, разрастаясь, вознесут меня над реальностью. И это будет сильнее меня. Когда это случится, я не знаю, но так будет.

Опубликовано в Yacht Russia №9-10 (130), 2020 г.