Текст Сергея Борисова

В 1972 году Амброджо Фогар на шлюпе Surprise пересек Атлантику в рамках гонки-одиночек OSTAR. Большую часть пути он проделал без вышедшего из строя руля, управляя лишь парусами, и все же смог финишировать 26-м из 54 участников. Год спустя он стартовал в гонке Кейптаун – Рио-де-Жанейро, а 1 ноября того же 1973 года первым из итальянцев отправился в кругосветное плавание non-stop с востока на запад, против господствующих ветров и течений. Завершил его он 7 декабря 1974 года там же, откуда стартовал, в городе Кастильоне-делла-Пеская на побережье Тосканы, сама же кругосветка продолжалась 345 дней. При отплытии Амброджо провожали девять человек, встречали же – 10 тысяч. Его называли героем, им восхищались, а его шлюп Surprise в течение двух лет «колесил» по Италии, становясь главным экспонатом любой выставки.

Прошло еще два года, и году Амброджо Фогар снова вышел на старт гонки OSTAR, на этот раз на 26-футовом «радикальном» катамаране Spirit of Surprise. «Радикальном» настолько, что многие прочили неудачу с самого начала. Увы, их опасения не были беспочвенными. В шторм у Азорских островов один из корпусов катамарана был поврежден, и яхтсмену пришлось сойти с дистанции.

Десятки интервью в прессе, выступления по телевидению, написанная им книга о кругосветном плавании, но что дальше? Таким вопросом задавались журналисты, живописующие приключения яхтсменов-экстремалов, да к тому же еще и одиночек. Оказалось, что Джорджо Фогар решил изменить себе и в новое плавание отправился в сопровождение попутчика, нет, не яхтсмена с серьезным или хотя бы каким-нибудь опытом, а представителем масс-медиа, которому предстояло запечатлеть и предать гласности обстоятельства небывалого и уже потому достойного включения в Книгу рекордов Гиннесса «кругового» плавания вдоль берегов Антарктиды.

И кто же знал, кто мог предугадать, что препятствием на этом пути станут косатки, которые десятилетия спустя в массовом порядке решат попробовать на зуб перья рулей вполне себе мирных яхт не только у побережья Португалии, которое издавна является их «вотчиной», но и в Северном море, и в Средиземноморье, и на просторах Атлантики. И разница по итогам их нападений была лишь в том, чем заканчивались эти нападения, насколько серьезно оказались повреждения пера руля, пришлось ли вызывать спасателей для буксировки яхты в ближайший порт.

Между тем «герой Италии» отправился в путь…

***

18 января 1978 года 36-футовый шлюп Surprise скользил по глади Атлантического океана, держа курс на юг, к Огненной Земле. На борту яхты были двое – Амброджо Фогар, и его друг Мауро Манчини, журналист, которому предстояло стать автором книги о рекордном плавании под парусами вокруг Антарктиды. Именно он был у штурвала, когда недалеко от борта из воды показался спинной плавник косатки. Потом еще один…

В это время капитан яхты был в каюте, заполняя судовой журнал. Ему было скучно. Хотя прошло уже больше месяца, как они покинули итальянский порт Кастильоне, ничего особо примечательного за это время не произошло. Разве что вчера, на 12-й день после того, как они ушли из Мар-дель-Платы, им встретились киты. Они были такими огромными, что весельчак Мауро тут же пошутил, что если бы он не знал, что война давно кончилась, то принял бы их за «волчью стаю» германских подводных лодок. Потом киты исчезли так же неожиданно, как и появились.

Амброджо Фогар только-только успел написать в журнале «18 января…», как услышал крик Манчини: «Нас атакуют!» В следующую секунду сильнейший удар сотряс Surprise. Раздался треск, и рев ринувшейся в пробоину воды. Яхта стала заваливаться на бок.

Машинально Фогар схватил со столика оставшиеся после завтрака пакет с сахаром, банку ветчины и бросился к трапу. Манчини был на палубе, он цеплялся за леер. В нескольких метрах от яхты резал воду плавник косатки.

Отвязать принайтовленный на корме спасательный плот было делом нескольких секунд. Едва он оказался на плаву, как Фогар почувствовал, что палуба уходит из-под ног. Он оттолкнул плот от тонущего шлюпа и бросился в воду. Не успел Амброджо ухватиться за линь на борту спасательного плота, как позади раздался громкий горестный вздох, словно какой-то неведомый исполин решил выразить свое соболезнование попавшим в беду яхтсменам. Или это Surprise прощался с ними…

Фогар оглянулся: где же Мауро? Он увидел друга, до того было метров сто, и Манчини не мог плыть – без спасательного жилета, в непромоканце… Еще до конца не веря в случившееся, капитан погибшей яхты взглянул на часы: стрелки показывали 10:05. От момента нападения косаток прошло всего четыре минуты…

Перевалившись через борт плотика, Амброджо схватил одно из коротеньких весел и принялся отчаянно грести. «Доплыть до Мауро и втащить на плот было делом считанных минут, – позднее вспоминал Фогар, – но после этого я почувствовал себя таким обессиленным, словно принял участие в многомильных соревнованиях по гребле. Не знаю, сколько прошло времени, пока мы стали отчетливо воспринимать окружающее – сказалось, видимо, нервное потрясение, да к тому же мой товарищ изрядно нахлебался, – но когда мы взглянули друг на друга, то прочли в глазах один и тот же вопрос: «Что дальше?»

Положение их было катастрофическим. Все снаряжение плотика, включавшее жестянки с аварийным запасом продуктов и рыболовные снасти, исчезло. Вероятно, оно было плохо закреплено в гнездах и вылетело за борт, когда косатки «торпедировали» Surprise. Уцелели лишь пятигаллонная канистра с водой, несколько сигнальных ракет, двухфунтовый пакет сахара и банка ветчины, которые в последний момент бросил на дно плотика Фогар.

Они находились в сотнях миль от побережья Аргентины и далеко в стороне от оживленных судоходных линий, так что на помощь нечего было рассчитывать. Вывод напрашивался: лучше самим покончить счеты с жизнью, чем затягивать мучительную агонию. Но они знали о плавании француза Алена Бомбара, врача, который без запасов пищи и воды один в резиновой лодке за 65 дней пересек Атлантический океан, чтобы доказать, что люди могут прожить длительное время за счет лишь даров моря. Вот только у них не было ни снастей для ловли рыбы и птиц, ни сетки для планктона... Как тут не прийти в отчаяние? Но ведь тот же Бомбар говорил: «Прежде всего надо преодолеть самое сложное препятствие – подавить убийственное отчаяние. Если жажда убивает быстрее голода, то отчаяние убивает быстрее жажды».

Так началось сражение двух людей, затерянных в Атлантике, за жизнь. Они не вели дневника, да и в любом случае записи в нем были бы похожи, как две капли воды, которую Фогар и Манчини отмеряли буквально по капле. Ведь она – главное. Без пищи можно протянуть и месяц. Без воды – неделю. Единственный выход – понемногу пить, как советовал Бомбар, морскую воду. Однако Ален компенсировал избыток соли соком рыб. Увы, как ни напрягали свою фантазию яхтсмены, они не обнаружили на плоту ничего, что могло бы заменить крючок и леску.

Потом Мауро ухитрился сделать из своего непромоканца некое подобие мешка-ловушки, но когда его опустили в океан на нейлоновом шнуре, не пожалев для приманки нескольких ломтиков ветчины, даже те немногие рыбы, что сопровождали плот, моментально исчезли, видимо, решив, и не без оснований, что неведомое чудище не сулит им ничего хорошего. Правда, эксперимент дал и положительные результаты: после того как «сеть» проболталась целый день за кормой плота, в ней набралось несколько ложек планктона. К тому же «сеть» заменила плавучий якорь, теперь нечего было опасаться, что плот развернет бортом к волне во время шторма. А в конце второй недели волочившейся на шнуре «сетью» заинтересовалась какая-то морская птица. Она села на воду, подплыла, и Фогар сумел оглушить ее ударом весла. Ощипав птицу, потерпевшие кораблекрушение тут же съели по несколько ломтиков сырого мяса. И хотя оно пахло рыбой и было жестким, как брезент, настоящая пища подарила надежду, что, если удалось поймать одну птицу, рано или поздно на приманку из перьев и головы предшественницы «клюнет» и другая. Так и случилось…

К тому же Фогар обнаружил, что на бортах плота появилась колония «блюдечек» – крошечных моллюсков, они тоже стали составной частью рациона.

Дни тянулись однообразной чередой. Жажда, голод, безжалостное солнце днем и пробирающая до костей, пропитанная солью сырость ночью. Чтобы сберечь силы, Фогар и Манчини старались делать как можно меньше движений. Чуть ли не сутками они лежали на дне плотика в полусне-полузабытьи, лишь изредка обмениваясь словами, дабы удостовериться, что еще живы.

Между тем пятигаллонный запас пресной воды подходил к концу. Фогар вспомнил, что Бомбар еще собирал ночную росу, конденсирующуюся на поверхностях. Но на их плотике все было просолено. Значит, нужно любой ценой очистить от соли хоть что-нибудь. Целая кружка «эликсира жизни» ушла на то, чтобы вымыть спину непромокаемой куртки Манчини. Они растянули между весел, надеясь, что роса будет осаждаться на ней, утром они соберут ее носовым платком и, уж будьте уверены, высосут досуха.

И тут судьба, вроде бы проявившая благосклонность к ним, нанесла новый удар. Это произошло через месяц после гибели их яхты. С утра ничто не предвещало опасности. Однако к полудню ветер стал крепчать, и вскоре разыгрался настоящий шторм. Плот то подбрасывало, словно мячик, то швыряло вниз. Но океан, подобно кошке, играющей с мышью, не спешил погубить людей, обрушив на них очередную волну. Вместо многотонной лапы девятого вала он решил «фыркнуть» внезапным шквалом в тот момент, когда плот взмыл на гребень высоченной волны. И хотя Аброджо и Мауро, как пробки улетели за борт, каким-то чудом они не выпустили из ослабевших пальцев бортового шнура. Они даже смогли забраться обратно на плот, когда тот плавно заскользил на относительно пологой волне.

Постепенно шторм стал стихать, словно океан признал победу людей. Однако цена ее оказалась высокой: морская вода пропитала абсолютно все. Впредь нечего было и думать собирать росу. Теперь жизнь Фогара и Манчини измерялась глотками оставшейся в канистре пресной воды. Они были настолько истощены и обессилены, что все чаще проваливались в забытье.

«Увы, смерть близка. Но какая издевка: в последний момент упиваться, захлебываться сладкой, как нектар, водой. Если бы она была на самом деле, я бы сейчас не умирал».

Таковы были первые мысли Амброджо Фогара, когда к нему вернулось сознание. И лишь через минуту, кашляя и задыхаясь, с трудом глотая падавшую на лицо воду, он понял: это не галлюцинация, это ливень!

Короткий, но сильный дождь спас двух итальянцев. Но сколько еще полумертвые от голода люди смогут сопротивляться отчаянию? Ведь никто не знает о постигшей их катастрофе, а следовательно, и не ищет. Да если бы и искали, разве это возможно – обнаружить крохотный плотик в безбрежном океане?

Фогар и Манчини убедились в этом, когда однажды днем услышали гул мотора и увидели летевший довольно низко над водой самолет. С трудом поднявшись на подгибающихся ногах, они кричали от радости, размахивая веслами. Увы, самолет исчез за горизонтом раньше, чем Амброджо вспомнил о сигнальных ракетах.

Второй раз, уже в марте, Фогар увидел вдали черную точку, медленно приближавшуюся к ним.

– Судно, Мауро, судно, – едва слышно прохрипел он.

С лихорадочной поспешностью – если только это выражение применимо к движениям обтянутого кожей скелета – Амброджо вытащил из водонепроницаемого пакета две из драгоценных сигнальных ракет. Цветными хвостами они рассыпались в воздухе. Но он опоздал: изменив курс, судно уже удалялось от плота.

Утром 2 апреля Фогар очнулся с мыслью, что конец неравного поединка с океаном близок. Мауро уже несколько дней не приходил в сознание. Амброджо безучастно смотрел на бесконечные шеренги волн, катившихся к одним им ведомой цели. Когда на горизонте возникла черная точка, он решил, что это галлюцинация.

Однако точка приближалась и росла, и он поверил, что к ним идет какое-то судно. Это последний шанс! Он достал оставшиеся ракеты и одну за другой выпустил их. В любом случае они больше не понадобятся.

Их заметили!

На борту греческого сухогруза Master Stefanos измученным яхтсменам, потерявшим по 40 кг каждый, была оказана вся возможная медицинская помощь. Однако Мауро Манчини так и не узнал о том, что спасен: через два дня у него поднялась температура и, не приходя в сознание, он скончался. Судовой врач констатировал воспаление легких.

***

Отправляясь в плавание вокруг Антарктиды, Амброджо Фогар хотел установить рекорд. И хотя он не достиг цели, его поединок с океаном (все-таки в том дрейфе он был за главного) может считаться рекордом: 74 дня они с Манчини боролись со стихией – и победили!

На встрече с журналистами, пытавшими Фогара на предмет подробностей вынужденного 1200-мильного дрейфа, он сказал, что рано или поздно все же обойдет под парусами ледовый континент. Не ради рекорда – в память о друге.

Амброджо Фогар не сдержал слова. В конечном счете океан оказался сильнее. Он всегда сильнее. Он милостив только к своим истинным обитателям, и косатки в их числе.

Взвесив все «за» и «против», Амброджо Фогар попрощался с морем, открыв сухопутную и ледовую страницу своих путешествий. Амброджо покорял горные вершины, выбирая прежде считавшиеся непроходимыми маршруты. В 1983 году в компании с собакой породы хаски по кличке Армадук он пешком добрался до Северного полюса. Он трижды участвовал в ралли Париж – Дакар и трижды в Ралли Фараонов. В 1992 году во время ралли Париж – Москва – Пекин его джип перевернулся. Амброджо Фогар остался жив, но перелом позвоночника навсегда приковал его к инвалидной коляске. Несмотря на паралич, он принял участие в парусной гонке вокруг Италии, чтобы показать и доказать, что людям с ограниченными возможностями это по силам. Таким было его возвращение в море.

После кончины Амброджо Фогара в 2005 году Итальянская военно-морская лига (LNI) проводит на Средиземном море гонки его имени с вручением специального приза. Герои умирают, память о них жива.

Опубликовано в журнале YACHT Russia №1-2 (150), 2024 г.