Текст Романа Шкловского

Глаза слезились от напряжения. Мы с Олегом вглядывались в экран компьютера, пытаясь по спутниковым снимкам выбрать места, потенциально подходящие для спуска лодки на воду, но чем больше мест мы рассматривали, тем сложнее становился выбор.

Олег – мой товарищ и верный компаньон во многих путешествиях. Он профессиональный дайвер, кинооператор и большой любитель водных, а также подводных пространств. В этот раз мы задумали пройтись под парусом по Белому морю на трейлерной пятиметровой яхточке самостоятельной постройки по имени «Аргоша». Задумать-то задумали, но споткнулись на этапе планирования маршрута.

Пока мы чесали затылки, раздался телефонный звонок. Звонил мой давний товарищ Илья, живущий в Мурманской области, и тоже любитель походить под парусом. У него есть своя яхта, на которой мы как-то путешествовали по шведским шхерам. Сейчас же Илья позвонил просто так и искренне удивился, узнав, что мы собираемся в «его владения».

Он тут же пригласил нас на свою дачу, которая находится в поселке Лувеньга недалеко от Кандалакши прямо на берегу Белого моря.

– А яхту спустить есть где? – с сомнением в голосе спросил я.

– Не волнуйся, есть. Я помогу. Приезжайте!

И мы двинулись на Север. Нам предстояло проехать почти две с половиной тысячи километров, так что на даче у Ильи мы пришвартовались лишь через трое суток.

Импровизированный сельский слип, о котором упоминал мой северный товарищ, находился в небольшом заливе в устье реки Нижняя Лувеньга и представлял собой крутой песчаный откос с относительно накатанной автомобильной колеей.

На следующий день, дождавшись самой высокой отметки прилива, мы с помощью внедорожника Ильи загнали прицеп вместе с яхтой в воду, и «Аргоша» впервые в своей жизни закачалась на соленой волне – волне Белого моря.

Мы помахали Илье, благодаря за участие, и за два часа неспешного хода дошли до мыса Дмитриев, под прикрытием которого в уютном заливчике в устье Колвицкой губы стали искать место для якорной стоянки.

Из-за глубоко въевшейся байдарочно-туристической привычки ставить лагерь на суше я и сейчас старался выбрать местечко поближе к берегу, совсем забыв о приливно-отливных перепадах уровня воды. В результате мы бросили якорь на отметке два с половиной метра, но уже через пару часов радиус нашей циркуляции стал проходить в опасной близости от здоровенных валунов. Пришлось отойти подальше от береговой линии.

Наконец мы закончили все маневры, подергали якорь в разных направлениях – и под мотором, и на веслах: вроде держит. Песчано-каменистое пологое дно обещало надежную стоянку, но тем не менее на всякий случай в эту первую ночь решили установить якорные вахты. Олег по-дружески вызвался посидеть первые ночные часы.

В центре небольшой бухты не ощущалось никакого волнения. С трех сторон нас окружали горы. Кое-где на перевалах, несмотря на середину лета, лежал снег. Солнце подбиралось к отрогам гор, вода подкрасилась розовым и малиновым цветом, и впервые с того момента, как мы выехали из дома, я по-настоящему расслабился. Сидел, смотрел на закат и впитывал в себя окружающее пространство. Олег тоже молчал, наверное, впал в похожее состояние.

Вдруг совсем рядом послышался громкий выдох. Я оглянулся – в десяти метрах от нас из воды торчала большая лысая голова, украшенная шикарными длинными усами. Это был тюлень, который умными глазами рассматривал посетителей его владений.

Примерно с полчаса хозяин бухты крутился вокруг «Аргоши», то пропадая под водой, то выныривая, а потом, не обнаружив в нашем пребывании никакой угрозы, тихо погрузился в глубину и больше не появлялся.

Несмотря на то что очень хотелось спать, я все ждал, когда солнце скроется за сопками. А оно все никак.

– Ты что спать не идешь? – спросил Олег. – Полночь уже.

– Как полночь? – начал было я и тут же вспомнил, что мы за полярным кругом, а здесь в середине лета солнце вообще за горизонт не заходит. Оставив Олега любоваться условно ночным видом, я полез в каюту, забрался в спальник и, убаюканный еле заметным дыханием моря, почти моментально заснул.

Утро встретило нас пасмурным небом и качающимися верхушками деревьев. Даже сюда, в закрытую от южного ветра бухту, изредка долетали порывы. Я перебрался в привязанную за кормой надувную лодку и погреб на сушу прогуляться и посмотреть, что творится за мысом в открытом море.

Берег окутал меня пряным густым сосновым запахом с примесью неповторимого северного аромата. Чем конкретно пахнет – непонятно, но спутать «запах севера» ни с чем другим невозможно.

Я перешел на наветренную сторону мыса, ожидая увидеть море в барашках, но на удивление волнение казалось не очень сильным, а барашки если и присутствовали, то их было не очень много. Да и ветер, вопреки ожиданиям, дул не со штормовой силой. Нет, узлов двадцать наверняка было, но для «Аргоши» это вполне приемлемо.

Мы снялись с якоря, подняли зарифленный на вторую полку грот, штормовой стаксель и направились на выход из залива.

«Ух ты, мы вышли из бухты», – почему-то непрерывно вертелось в голове.

Я думал, что будет жестче. На деле же оказалось, что ветер дует в пределах 15 узлов, изредка усиливаясь на порывах, но в общем и целом напор ровный, волна же не превышает метровой отметки, да и то это редкие «отщепенцы». Поэтому, пройдя немного и убедившись, что «Аргоша» великолепно чувствует себя в таких условиях, мы отдали рифы на гроте и курсом галфвинд пересекли Кандалакшский залив на одном галсе с полными парусами.

К восьми вечера мы зашли в губу Капшина и долго выбирали безветренное место. В конце концов отдали якорь у северо-западного берега острова Капша. Дно здесь резко уходило в глубину, поэтому пришлось стать на самом свале, что в принципе было не очень надежно. Но ветер сюда не долетал, поэтому подумали: и так сойдет.

В ужин нас посетили местные старожилы – нерпа, а за ней тюлень.

– Может, они есть хотят? – спросил я у Олега

– А что мы им предложим, макароны с тушенкой? Так они рыбой питаются, и по этой части скорее нам у них просить надо.

Вскоре нерпа и тюлень уплыли по своим хозяйским делам, а мы отправились отдыхать.

Ночью я проснулся от завывания ветра и неприятного чувства тревоги. Долго обдумывать свои ощущения не стал и вылез наружу…

От ударившего в лицо ветра я рефлекторно отвернулся и увидел, что корма лодки вплотную приблизилась к огромному валуну, который едва выступал над поверхностью воды. Пополз якорь? Да вроде нет, по ориентирам мы никуда не сдвинулись, хотя якорная веревка натянута, как тетива. Посмотрел на часы – время самой низкой воды, то есть хуже быть уже не должно. Просто этот валун мы не заметили, он был глубоко под водой и с приливом опять должен скрыться. Но спать уже расхотелось.

Ветер изменил направление с южного на юго-западное, и мы оказались почти без защиты. Хорошо хоть волне разогнаться здесь было негде.

Я открыл карту. В полутора милях к югу мое внимание привлекла губа Воронья, в которой можно было найти местечко, защищенное от ветра со всех сторон.

На деле с укрытием от ветра в Вороньей губе оказалось не так уж просто. Порывы с моря легко преодолевали низкие берега и хозяйничали на внутренней акватории. Все же, покрутившись по заливу, мы нашли тихое местечко под прикрытием острова Волей и встали на якорь. Часы показывали два часа ночи.

После ночного перехода мы проснулись позже обычного и решили остаться в этом заливе на дневку. Олег наконец-то собрался понырять. Закинул в надувную лодку баул с подводной амуницией и погреб на берег. Там он развел небольшой костерок, поставил греться воду в котелке, а сам облачился в гидрокостюм, надел ласты и нацепил тяжелый свинцовый пояс.

– Тебя он на дно случайно не утащит? – Я старался произнести фразу шутливым тоном, хотя на самом деле мне было немного тревожно

– Да ну! Это чтобы нырять можно было. Без утяжелителя в костюме под воду не уйдешь.

Просветив меня на сей счет, мой товарищ подлил теплой воды себе за шиворот и полез в воды Белого моря.

Я наблюдал за перемещениями Олега по заливу. В какой-то момент поймал себя на мысли, что совсем недавно я уже все это видел. Только вместо Олега был тюлень. Он так же шумно выдыхал и фыркал, выныривая на поверхность, и так же тихо и бесшумно уходил под воду. Правда, надо отдать должное тюленю, под водой он находился гораздо дольше, зато Олег, всплывая после очередного нырка, выпускал фонтан воды из дыхательной трубки, что делало его похожим уже не на тюленя, а на кита… или маленького китеныша.

Размышляя о схожести обитателей планеты Земля, расслабившись в лучах северного солнца и убаюканный плавным покачиванием «Аргоши», я незаметно для себя задремал.

«Да, да, открыто, входите уже», – пробормотал я сквозь сон. Стук не прекращался, и я открыл глаза. Пару мгновений ушло на то, чтобы войти в реальность и сообразить, что я нахожусь на лодке, на которой никаких дверей не предусмотрено. Но стук не прекращался. Звуки доносились откуда-то с носа по правому борту. «Неужели опять какой-то валун не заметили?» – тревожился я, пробираясь на бак.

Я заглянул за борт, и первое, что обнаружилось, это торчащая из воды рука, выбивающая морзянку по борту яхты. Продолжением руки была голова Олега, обтянутая неопреновым шлемом, отчего сильно похожая на голову тюленя. Олег, опустил лицо в воду, рассматривая что-то в глубине, а рука его тем временем равномерно стучала по борту «Аргоши».

– Я думал, ты в каюте спишь, вот и решил тихонечко постучать в калитку, – сказал он. – Стучал, стучал, посмотрел вниз и вдруг заметил какое-то инопланетное создание. Сколько нырял, раньше никогда такого не видел. Снял на видео, посмотришь потом.

– А рыбу видел?

– Нет, только морская капуста, звезды и… ангел.

Через полчаса я рассматривал видео, снятое Олегом под водой. На экране монитора, взмахивая синими крылышками, парило желтовато-оранжево-бело-голубое создание, чем-то отдаленно напоминающее колибри, только с очень замедленными движениями. Уже по приезду домой, порывшись в Интернете, я нашел название этому чуду – Морской Ангел. Олег интуитивно угадал с названием.

Целый день мы простояли в праздности на одном месте, крутясь на якоре в разные стороны, так как пологие сопки все же не совсем защищали от сильных порывов.

Для выхода на берег и исследования островов использовалась надувная лодочка.

В детстве, когда я зачитывался приключенческими книгами, в моем воображении однажды нарисовалась, да так и осталась идеалистическая картина, символ настоящего путешествия: парусник на рейде и шлюпка, подходящая к берегу необитаемого острова.

Надо же, все сбылось: и парусник, и лодка для высадки, остров и пляж, на котором нет ни единого человеческого следа. А самое странное, что в этой лодке сижу я, собственной персоной, да и парусный кораблик тоже, на удивление, мой.

– Ну что, пойдем дальше? – спросил я Олега утром следующего дня.

С ночи в нашу бухту стали прилетать порывы с морского простора, где, судя по раскачивающимся вершинам сосен, ветер задувал не слабый. Пора было выбирать якорь и двигаться в путь. Мы решили дойти до поселка Зеленоборского.

– Водички наберем, я в сельпо за хлебушком и колбаской сбегаю, – высказывал Олег доводы в пользу того, чтобы навестить цивилизацию.

Я открыл на планшете навигационную программу. Чтобы попасть в нужное нам место, было два пути. Первый – по морю в обход острова Волей навстречу южному ветру; второй – узким проливом между островом и материком и далее более-менее под прикрытием берега до губы Княжей, в глубине которой и расположился поселок. Второй маршрут выглядел более предпочтительным, так как на открытом морском пространстве наверняка разгулялись волны. Правда, на карте выход из пролива был отмечен как осушаемый во время отлива, который как раз только-только начинался. Но осадка у «Аргоши» всего лишь 35 см, а в особо опасных мелких местах с множеством камней можно будет заглушить мотор и потихоньку пройти на веслах.

До входа в пролив мы буквально долетели на моторе. «Ворота» действительно оказались узковаты, но глушить подвесник мы не стали, только убавили обороты до минимальных. Олег отправился на бак выполнять роль впередсмотрящего. Начавшийся отлив образовал встречное течение, уже заметное, но пока еще очень слабое. Это было нам на руку – проще остановиться перед внезапным препятствием. Медленно, но уверенно лодка вошла в пролив. Олег всматривался в воду и рукой указывал на подводные камни, а я рулил, учитывая его подсказки.

Сначала я хотел идти по карте, открытой в навигационной программе, но быстро бросил это занятие. Несмотря на то что очертания берегов и наше местоположение отображались точно, тех камней, которые мы обходили, на карте не было.

В общем, мы двигались так, как сотни лет назад подходили к незнакомым берегам парусники первооткрывателей, полагаясь лишь на глаза, реакцию и в какой-то мере интуицию.

Судя по карте, мы прошли почти две трети пролива, оставалось чуть-чуть, последний поворот, и «Аргоша» выйдет в глубокие воды залива. На деле этот поворот оказался самым нервным местом. Он был сплошь усеян валунами, частично высовывавшимся из воды. Отливное течение тоже усилилось, и мы, преодолевая его, двигались чуть ли не ползком. Но все когда-нибудь кончается, закончился и этот узкий участок. Мы выдохнули. А зря.

Самое интересное только начиналось. Да, мы оказались на открытом пространстве, откуда должен быть проход в тот самый залив, в который мы стремились. Но впереди виднелся лишь крутой берег, причем явно не затапливаемый приливными водами, что подтверждалось растущими деревьями. Да и сам бережок был крут и возвышался над водой почти на метр. Прохода не было. Мы попали в своеобразное озерцо с выходом всего лишь в одну сторону – в ту, откуда мы пришли.

Я заглушил мотор. Со всех сторон доносилось журчание ручейков. Так и хочется написать «журчали, лаская слух», но это был звук убывающей с отливом воды. Похоже, мы сами загнали себя в западню, и «куковать» нам здесь предстояло минимум полдня, дожидаясь прилива. В общем-то, ничего страшного, но очень уж не хотелось кормить комаров в озерце, постепенно превращающемся в болотце, и мы решили выходить.

Второй раз по одному и тому же пути идти всегда проще. Несмотря на то что вода упала еще на десяток сантиметров, на веслах, осторожненько, кое-где корябая килем камешки, мы все же вернули «статус кво» – пришли в место, откуда сегодня стартовали.

В ход пошел план «Б». Теперь мы решили обойти остров Волей с востока по открытому морю. Ветер раскачивал верхушки сосен, растущих на острове, и даже сюда, в защищенную бухту, явственно доносился шум прибоя. Из-за отсутствия Интернета посмотреть прогноз даже на ближайшее время было невозможно. Но попытка не пытка, выйдем в море, а там посмотрим.

Я дернул ручку стартера, мотор мерно заурчал на низких оборотах, и «Аргоша» плавно двинулась к выходу из залива. Паруса я пока не ставил и, как выяснилось, правильно сделал. Чем дальше мы выходили из-за прикрытия острова, тем выше становилась волна и усиливался напор воздушной стихии. Дуло точно навстречу.

Здесь я позволю себе небольшое отступление, чтобы немного пояснить ситуацию. Конечно, «Аргоша» может идти в лавировку. Однако есть несколько «но». Угол по отношению к направлению встречного ветра у «Аргоши» достаточно велик, он составляет примерно 60, а то и 70 градусов. Причем это по спокойной воде. Чем выше волна, тем тяжелее лодке выдерживать этот угол. Кроме того, наш груженый «тузик», плывущий на привязи за кормой, выполнял в данном случае роль своеобразного плавучего якоря, поэтому скороговорка «лавировали, лавировали, да не вылавировали» как раз соответствовала бы нашему случаю, поставь я сейчас на «Аргоше» паруса.

Чем дальше мы шли, тем чаще мотор хватал воздух, выскакивая из воды на очередной волне. Бушприт «Аргоши» то взлетал ввысь, указывая на затянутое тучами небо, то опускался вниз, когда лодка съезжала с очередной метровой волны.

Пошел дождь, пришлось облачиться в непромоканец. Олег полез в каюту, и когда я через некоторое время заглянул внутрь, то с удивлением обнаружил, что мой товарищ сладко спит, не обращая внимания ни на качку, ни на ветер, ни на представлявшуюся мне экстремальной обстановку.

Иногда «Аргоша» не попадала в ложбину между волнами и со всего маха хлопалась днищем о воду, обдавая меня каскадом брызг. Но мне было уже все равно, откуда летят капли, сверху от дождя или снизу из моря. Мотор теперь захватывал воздух с завидной регулярностью, но продолжал тянуть лодку вперед. На какое-то время я ощутил себя будто во сне, словно взглянул на ситуацию со стороны. Море, усеянное барашками волн, завывающий в снастях ветер и яхта, с трудом пробивающаяся навстречу ветру.

Если рядом с островом метровые волны приходили нечасто, то теперь такой размер стал основным. Зато регулярно стали появляться водяные «холмики» под полтора метра высотой. И случилось то, что должно было когда-то произойти. «Аргоша» съехала со склона очередной «крутяшки» и, оказавшись в ложбине между волнами, не успела подняться на следующую. Масса воды прокатилась по лодке, окатив меня с ног до головы.

«Все! Хватит! Обойдемся без сельмага», – решил я.

Теперь надо было ухитриться развернуться, так как при повороте неизбежно положение, когда лодка станет к волне лагом. Я пропустил парочку «переростков» и потянул румпель на себя. «Аргоша» сильно накренилась и чуть не хлебнула воды, но в конечном счете поворот удался. Мы легли на обратный курс. Теперь ветер и волны стали попутными.

Перемена была разительной. Только что завывал ветер, «Аргоша» шумно хлопалась о злющие крутые волны, сотрясаясь при этом всем корпусом, и вдруг тишь да благодать.

И ветер, оказывается, не сильный, и дождик почти кончился, а волны так вообще на удивление плавно поднимают и опускают лодку.

– Ты что такой мокрый? – В проеме каюты появилось заспанное лицо Олега. – Там что, сильный дождь?

– Нет, сильный ветер, – продолжил я заезженную шутку, хотя в данный момент озвучил чистейшую правду.

– Я что-то пропустил?

– Да как-то неспокойно стало, волны поднялись, один раз даже поднырнули, вот я и решил лечь на обратный курс.

– Значит, без сельпо, – задумчиво проговорил Олег. – И куда теперь?

– Думаю, в то место, откуда нас пару дней назад ночью ветер прогнал. Сейчас там как раз должно быть тихо за островом.

Пока Олег с румпелем в руке удерживал лодку на курсе, я, на всякий случай привязавшись, прополз на бак и поставил стаксель.

Заглушили мотор.

Сразу стало тихо, но не в том смысле, что ничего не слышно, а наступила та естественная тишина, которая существует только в природе. В действительности нас окружало множество звуков: плеск волн, шипение их обрушивающихся гребней, шум ветра в кронах деревьев на островах, гул прибоя, резкие крики чаек – все вместе это создавало ту природную симфонию, которую мы, как ни странно, часто называем тишиной.

И что не менее поразительно, хлопанье паруса и плеск струящийся вдоль борта воды не разрушало естественную гармонию. Несмотря на свою рукотворность, парусная лодка органично вписалась в этот оркестр. В отличие, кстати, от мотора.

В заливе, под защитой острова не было ни ветра, ни волны. В этот раз, чтобы не напороться на подводные камни, мы отдали якорь подальше от берега. Олег облачился в подводный костюм, взял ружье и отправился на охоту, решив составить конкуренцию тюленю и нерпе, которых мы видели в прошлый раз. Я тоже расчехлил спиннинг в надежде на сытный ужин из свежей морской рыбы.

– Ну как? – с надеждой спросил я товарища, когда он примерно через час подплыл к лодке. Я к этому времени сделал, наверное, тысячу забросов по всему заливу – и не единой поклевки.

– Нет, рыб не видел. Только делянки морской капусты и звезд морских много.

Дежавю. Мы посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. Что ж, круг, похоже, на самом деле замкнулся. Причем круг не только физический, ведь мы возвращались в место, откуда стартовали, но и ментальный, так как события, мысли и слова тоже начинали повторяться.

***

С попутным свежим ветром, под крикливый аккомпанемент чаек «Аргоша», одетая в белоснежный парусный наряд, несла нас обратно в цивилизованный мир. В мир очень знакомый и комфортный. С теплыми туалетами, уютными домами и мягкими кроватями – всем тем, что делает нашу жизнь легче. Нашу жизнь легче, а нас слабее.

С вечерним приливом мы подошли к импровизированному деревенскому слипу, по которому несколько дней назад спускали «Аргошу» на воду. На воду Белого моря.
 

Фото из архива Романа Шкловского

Опубликовано в Yacht Russia № 5-6 (146), 2023 г.